Турист Наталия Семчина (NataliaC)
Наталия Семчина
была вчера 19:16
Фотоальбом

Там, где сливаяся шумят струи Арагвы и Куры.

Грузия: полезная информация

Вспоминая Лермонтова и "Мцыри".

Немного лет тому назад, 
там, где, сливаяся, шумят, 
обнявшись, будто две сестры, 
струи Арагвы и Куры, 
был монастырь.
Немного лет тому назад, там, где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры, струи Арагвы и Куры, был монастырь.
 Однажды русский генерал
 из гор к Тифлису проезжал;
 ребенка пленного он вез.
Однажды русский генерал из гор к Тифлису проезжал; ребенка пленного он вез.
 Тот занемог, не перенес
     трудов далекого пути;
     Он был, казалось, лет шести,
     как серна гор, пуглив и дик
     и слаб и гибок, как тростник.
Тот занемог, не перенес трудов далекого пути; Он был, казалось, лет шести, как серна гор, пуглив и дик и слаб и гибок, как тростник.
Вдруг однажды он исчез
     осенней ночью. Темный лес
     тянулся по горам кругам.
Вдруг однажды он исчез осенней ночью. Темный лес тянулся по горам кругам.
 Потом его в степи без чувств нашли
     и вновь в обитель принесли.
Потом его в степи без чувств нашли и вновь в обитель принесли.
 Ты слушать исповедь мою
     сюда пришел, благодарю. Людям я не делал зла,
     и потому мои дела
     немного пользы вам узнать,
     а душу можно ль рассказать?
Ты слушать исповедь мою сюда пришел, благодарю. Людям я не делал зла, и потому мои дела немного пользы вам узнать, а душу можно ль рассказать?
Я мало жил, и жил в плену.
     Таких две жизни за одну,
     но только полную тревог,
     я променял бы, если б мог.
Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, но только полную тревог, я променял бы, если б мог.
Я знал одной лишь думы власть,
     одну - но пламенную страсть:
     она, как червь, во мне жила,
     изгрызла душу и сожгла.
     Она мечты мои звала
     от келий душных и молитв
     в тот чудный мир тревог и битв,
     где в тучах прячутся скалы,
     где люди вольны, как орлы.
Я знал одной лишь думы власть, одну - но пламенную страсть: она, как червь, во мне жила, изгрызла душу и сожгла. Она мечты мои звала от келий душных и молитв в тот чудный мир тревог и битв, где в тучах прячутся скалы, где люди вольны, как орлы.
Старик! я слышал много раз,
     что ты меня от смерти спас -
     Зачем? .. Угрюм и одинок,
     грозой оторванный листок.
Старик! я слышал много раз, что ты меня от смерти спас - Зачем? .. Угрюм и одинок, грозой оторванный листок.
Пустых не тратя слез,
     в душе я клятву произнес:
     хотя на миг когда-нибудь
     мою пылающую грудь
     прижать с тоской к груди другой,
     хоть незнакомой, но родной.
Пустых не тратя слез, в душе я клятву произнес: хотя на миг когда-нибудь мою пылающую грудь прижать с тоской к груди другой, хоть незнакомой, но родной.
Пускай теперь прекрасный свет
     тебе постыл; ты слаб, ты сед,
     и от желаний ты отвык.
     Что за нужда? Ты жил, старик!
     Тебе есть в мире что забыть,
     ты жил, - я также мог бы жить!
Пускай теперь прекрасный свет тебе постыл; ты слаб, ты сед, и от желаний ты отвык. Что за нужда? Ты жил, старик! Тебе есть в мире что забыть, ты жил, - я также мог бы жить!
Ты хочешь знать, что видел я
     на воле? - Пышные поля,
     холмы, покрытые венцом
     дерев, разросшихся кругом,
     шумящих свежею толпой,
     как братья в пляске круговой.
Ты хочешь знать, что видел я на воле? - Пышные поля, холмы, покрытые венцом дерев, разросшихся кругом, шумящих свежею толпой, как братья в пляске круговой.
Я видел горные хребты,
     причудливые, как мечты,
     когда в час утренней зари
     Курилися, как алтари,
     их выси в небе голубом,
     и облачко за облачком,
     Покинув тайный свой ночлег,
     к востоку направляло бег -
     как будто белый караван
     залетных птиц из дальних стран!
Я видел горные хребты, причудливые, как мечты, когда в час утренней зари Курилися, как алтари, их выси в небе голубом, и облачко за облачком, Покинув тайный свой ночлег, к востоку направляло бег - как будто белый караван залетных птиц из дальних стран!
Вдали я видел сквозь туман,
     в снегах, горящих, как алмаз,
     седой незыблемый Кавказ;
     и было сердцу моему
     легко, не знаю почему.
Вдали я видел сквозь туман, в снегах, горящих, как алмаз, седой незыблемый Кавказ; и было сердцу моему легко, не знаю почему.
 И вспомнил я наш мирный дом
     и пред вечерним очагом
     рассказы долгие о том,
     как жили люди прежних дней,
     когда был мир еще пышней.
И вспомнил я наш мирный дом и пред вечерним очагом рассказы долгие о том, как жили люди прежних дней, когда был мир еще пышней.
Ты хочешь знать, что делал я
     на воле? Жил - и жизнь моя
     без этих трех блаженных дней
     была б печальней и мрачней
     бессильной старости твоей.
Ты хочешь знать, что делал я на воле? Жил - и жизнь моя без этих трех блаженных дней была б печальней и мрачней бессильной старости твоей.
Я как брат
     обняться с бурей был бы рад!
     Глазами тучи я следил,
     рукою молнию ловил...
Я как брат обняться с бурей был бы рад! Глазами тучи я следил, рукою молнию ловил...
Бледный свет
     тянулся длинной полосой
     меж темным небом и землей,
     И различал я, как узор,
     на ней зубцы далеких гор;
Бледный свет тянулся длинной полосой меж темным небом и землей, И различал я, как узор, на ней зубцы далеких гор;
Внизу глубоко подо мной
     поток усиленный грозой
     шумел, и шум его глухой
     сердитых сотне голосов
     подобился.
Внизу глубоко подо мной поток усиленный грозой шумел, и шум его глухой сердитых сотне голосов подобился.
В запели птички, и восток
     озолотился; ветерок
     сырые шевельнул листы;
     дохнули сонные цветы.
В запели птички, и восток озолотился; ветерок сырые шевельнул листы; дохнули сонные цветы.
 Кругом меня цвел божий сад;
     растений радужный наряд
     хранил следы небесных слез,
     и кудри виноградных лоз
    вились, красуясь меж дерев
     прозрачной зеленью листов;
Кругом меня цвел божий сад; растений радужный наряд хранил следы небесных слез, и кудри виноградных лоз вились, красуясь меж дерев прозрачной зеленью листов;
В то утро был небесный свод
     так чист, что ангела полет
     прилежный взор следить бы мог;
     Он так прозрачно был глубок,
     Так полон ровной синевой!
В то утро был небесный свод так чист, что ангела полет прилежный взор следить бы мог; Он так прозрачно был глубок, Так полон ровной синевой!
Вдруг - голос - легкий шум шагов...
     Мгновенно скрывшись меж кустов,
     невольным трепетом объят,
     я поднял боязливый взгляд
     и жадно вслушиваться стал:
Вдруг - голос - легкий шум шагов... Мгновенно скрывшись меж кустов, невольным трепетом объят, я поднял боязливый взгляд и жадно вслушиваться стал:
И ближе, ближе все звучал
     грузинки голос молодой,
     так безыскусственно живой,
     так сладко вольный, будто он
     лишь звуки дружеских имен
     произносить был приучен.
И ближе, ближе все звучал грузинки голос молодой, так безыскусственно живой, так сладко вольный, будто он лишь звуки дружеских имен произносить был приучен.
Держа кувшин над головой,
     грузинка узкою тропой
     сходила к берегу. Порой
     она скользила меж камней,
     смеясь неловкости своей.
Держа кувшин над головой, грузинка узкою тропой сходила к берегу. Порой она скользила меж камней, смеясь неловкости своей.
Летние жары
     покрыли тенью золотой
     лицо и грудь ее; и зной
     дышал от уст ее и щек.
     И мрак очей был так глубок,
     так полон тайнами любви,
Летние жары покрыли тенью золотой лицо и грудь ее; и зной дышал от уст ее и щек. И мрак очей был так глубок, так полон тайнами любви,
Недалеко, в прохладной мгле, казалось, приросли к скале две сакли дружною четой; Над плоской кровлею одной дымок струился голубой. Я вижу будто бы теперь, как отперлась тихонько дверь... И затворилася опять! ..
Тебе, я знаю, не понять
     мою тоску, мою печаль;
     И если б мог, - мне было б жаль:
     воспоминанья тех минут
     во мне, со мной пускай умрут.
Тебе, я знаю, не понять мою тоску, мою печаль; И если б мог, - мне было б жаль: воспоминанья тех минут во мне, со мной пускай умрут.
 Уж луна
     вверху сияла, и одна
     лишь тучка кралася за ней,
     как за добычею своей,
     объятья жадные раскрыв.
Уж луна вверху сияла, и одна лишь тучка кралася за ней, как за добычею своей, объятья жадные раскрыв.
 Мир темен был и молчалив;
     лишь серебристой бахромой
     вершины цепи снеговой
     вдали сверкали предо мной
     да в берега плескал поток.
Мир темен был и молчалив; лишь серебристой бахромой вершины цепи снеговой вдали сверкали предо мной да в берега плескал поток.
 Когда я стану умирать, ты перенесть меня вели
     в наш сад, в то место, где цвели
     акаций белых два куста...
Когда я стану умирать, ты перенесть меня вели в наш сад, в то место, где цвели акаций белых два куста...
Там положить вели меня.
     Сияньем голубого дня
     упьюся я в последний раз.
     Оттуда виден и Кавказ!
     быть может, он с своих высот
     привет прощальный мне пришлет,
Там положить вели меня. Сияньем голубого дня упьюся я в последний раз. Оттуда виден и Кавказ! быть может, он с своих высот привет прощальный мне пришлет,

Полезные ссылки:

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании на Ostrovok.ru. Более 3000 отзывов.

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании отеля на Яндекс.Путешествия.

✔️ Кэшбэк до 2% при покупке авиабилетов на Aviasales.

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании Авто на Localrent. Автомобили от локальных прокатных контор на популярных курортах: Турция, Крым, Сочи, Грузия, ОАЭ, Армения и многие другие. Принимают карты МИР.

✔️ Русские гиды и экскурсии по всему миру. Трансферы, услуги фотографов и многое другое.

✔️ Дешевые авиабилеты? Конечно Aviasales.

Комментарии к альбому